|
Дневник
экспедиции:
1
августа
Переехав
на автобусе № 12 старый мост, в 7.30 начал
голосовать на южном кольце. Вначале
остановилась фура на «СуперМАЗе». Из
кабины вышла молодая дама, и я спросил –
не освободилось дли место и не возьмут
ли меня дальше. Ответила, что нет - поедут
они вдвоем, а сейчас женщина просто
домой заскочит, в Секиотово. Вскоре на
легковушке доехал до нового моста, а там
застопил груженый щебенкой «КАМАЗ» - до
Дугнинского поворота. Самосвал этот был
не единственным – их шло довольно много,
и все сворачивали направо, в сторону
Грязново. Интересно, что на обратном
пути ГАИшники останавливали уже
порожние самосвалы, лезли в кузов и что-то
высматривали, а одного даже заставили
высыпать остатки щебенки (то ли
благоустраивали территорию поста, то ли
искали что-то незаконное под щебенкой).
Впрочем, я все это наблюдал издали, и до
конца не досмотрел – остановился «каблучок»,
как выяснилось, ажно до Узловой – иначе
говоря, до трассы М4! Невероятное везение.
Водитель
из Козельска, не слишком разговорчивый,
хотя и достаточно интеллектуальный. В
Узловую едет второй раз, и, не послушав
меня, поехал через центр Тулы, где
запутался и долго петлял по городу,
спрашивая дорогу.
На
новомосковской развязке быстро
остановил «жигули» -
шли они недалеко, до Богородицка, но
находившийся за рулем пожилой уже мужик
успел рассказать довольно много
поучительного, в частности, такую
историю:
-
Я дорожный мастер, на этом куске трассы
каждый метр знаю. Этот участок мы по
немецкой технологии строили, причем нас
немецкие же спецы обучали. Немец как
увидит непорядок – скажем, щебенка не
того размера, или песок не той структуры
– сразу: «Стоп! Работу прекратить!» -
похрену ему, план - не план, конец месяца
– не конец месяца... Вот учили они нас
какое-то время, а потом мы сами
продолжали. Обрати внимание – на том
куске, что под присмотром немцев строили,
ни одной заплатки за семь лет не
появилось, а где потом сами, хоть и по
ихней технологии – заплатка на заплатке...
На
повороте голосовал где-то с полчаса,
поглядывая на сгущающиеся тучки на небе,
после чего затормозила фура с «супермазом».
Подбежал – в кабине, рядом с водителем
лет 45-и, сидела молодая женщина. Тем не
менее, правая дверца открылась. Понятно,
я извинился:
-
Не заметил, что в кабине двое...
Однако
экипаж фуры, улыбаясь, пригласил
садиться:
-
Как не остановиться – второй раз
встречаем! Не узнаешь? Ты к нам еще в
Калуге на кольце подходил.
-
А если ГАИшники?!
-
Ничего, - усмехнулась женщина (скорее
девушка), я на спальное место спрячусь!
Осознав,
что подвезти меня хотят действительно,
что называется, от чистого сердца, сел.
Водитель оказался калужанином, а дама,
как ни странно – его гражданской женой.
К удивлению, сразу нашелся общий
знакомый – дочка водителя
ходит в астрономический кружок
калужского астронома-любителя Валерия
Григоренко. Тесен мир! Драйвер раньше
жил в Казахстане и рассказал, что знает
карьер, где зубы акул встречаются во
множестве. Обещал привезти, когда поедет.
Узнав о цели моей поездки, поведал
следующее:
- В светские
годы в плавнях Сыр-Дарьи жили всякие
бомжи – многие из них от «органов»
прятались... Зарабатывали на жизнь тем,
что из камыша маты вязали, используемые
в овцеводстве. Так вот, они при контактах
с местными жителями рассказывали, что в
плавнях живут еще и некие «камышовые
люди».
Подробности
драйвер не знает и не помнит, но, вроде,
были эти «камышовые люди» покрыты
шерстью и невысокого роста.
Уже
недалеко от Воронежа экипаж решил
пообедать и остановился около
придорожного кафе – а я пошел
голосовать, не очень надеясь уехать –
пришлось голосовать в неудобном месте,
обойдя с десяток стоявших у популярного
едалища фур. Однако, к удивлению, минут
через двадцать остановилась шикарная «БМВ».
Сидевший за рулем ее
владелец, сравнительно молодой (лет 40-а)
предприниматель средней руки оказался
на редкость эрудированным и
интеллектуальным собеседником, еще раз
опровергнув расхожее представлегние о
тупых «новых русских». Ехал он в Ростиов-на-Дону,
так что мне снова повезло – чертову
объездную я проскочил с ветерком, на
скорости 140 км в час! К тому же, пока ехали,
прошел сильный ливень с грозой, когда же
вышел в нужном месте, на повороте в
Борисоглебск и Саратов, небо
прояснилось.
На
повороте сем был я в 17 часов с минутами, а
трасса А144 местная... Решил в первую
очередь запастись водой, и, идя по
путепроводу, пересечь большое село Рогачевка, чтобы найти более-менее
дикое место для лагеря. Проходя мимо
стоявшего на обочине мужика с обширным
пузом, поинтересовался
местонахождением источника жизни.
-
А вон в гараже! – показал он. – Там в
стене труба торчит, а рядом, тоже в стене,
железка такая. Ее поверни – и вода
потечет.
Трубу
я нашел быстро, но где кран – въезжал
минут пять, пока не увидел «железку» (железный
стержень), торчащую из кирпичной стены
метрах в полутора от трубы, да еще и
у самой земли.
Запасшись
водой, двинулся далее, поголосовывая
редким машинам и неожиданно
остановилась «ГАЗелька». В кабине было
двое парней, сказавших, что едут они до
самого Борисоглебска!
Увы
– я, помятуя многочисленные казусы с
ночной установкой палатки, твердо решил
ехать не далее чем до захода солнца,
чтобы найти место для лагеря засветло. К
тому же парни были крепко выпимши и всю
дорогу вели спор о том, есть ли господь
бог или его нет – а я оказался между двух
огней, то есть между верующим и атеистом,
равно апеллирующими ко мне в поисках
единомышленника.
В
общем, парни были хотя и доброжелательны,
но, прямо скажем, туповаты, и увидев
заходящее Солнце, с чувством облегчения
я покинул их на повороте в Гусевку,
где на карте был обозначен редкий для
Воронежской степной области лесной
массив. Место оказалось неплохим, хотя
несколько досаждали колючие дерева (юг!)
и комары.
2
августа.
Утром,
позавтракав, вышел на трассу: она
пустынна, проносятся на скорости лишь
редкие машины. Выходной! Решил пройти
пешком до населенного пункта – а то
больно уж в безлюдном месте я находился,
могли за разбойника принять. Пройдя
метров сто, на обочине нашел монету в
пять рублей, а еще метров через сто
спиной застопил «ниву» - сидевший за
рулем бывший летчик едет на встречу
выпускников, в Борисоглебск! Глядя из
окна, выяснил, что вчера я не доехал до
еще более лучшего места для ночевки
километров 30: надо было выходить за
Листопадовкой: на берегу р.Савалы там
отличные места и небольшие меловые
карьеры, которые стоило бы осмотреть на
предмет окаменелостей. Облизнувшись,
все же поехал далее и высадился около 8
утра на трассе М6.
Развязка
оказалась также безлюдной (наличествовала
лишь торговка овощами), а поток весьма
слабым, так что пошел искать позицию
дальше – и метров через сто снова спиной
затормозил «москвич-каблучок».
За
рулем оказался парень 26 лет, мой тезка,
предприниматель, зарабатывающий на
жизнь грузоперевозками.
Живет
он в Астрахани, а сейчас едет из
Зеленограда, где у него родители и куда
он несколько дней назад возил партию
помидоров (и сам их продавал). С ходу
Андрей предложил мне ехать до Астрахани
(сначала я планировал ночевать где-то
перед Волгоградом). Общались очень
приятно всю дорогу – несмотря на
молодой возраст, драйвер оказался
весьма бывалым человеком, при этом с
хорошо работающими мозгами. Успел
поплавать в плавнях дельты Волги,
поработать механизатором в деревне,
пережить взрыв собственной «газельки»,
переоборудованной под газ (по пути
показал мне ее обгорелый остов). В
придорожном кафе предложил пообедать и,
видя мою стесненность в средствах (чистая
правда) категорически не дал за себя
заплатить, так что было неудобно.
Впрочем, еда относительно дешева –
фаршированный перец с гарниром плюс
кофе обошлись по
34 рубля с человека.
По аномальным делам выдал только
следующую информацию: Проработав два
года в некоем колхозе (название я сразу
не записал и, увы, не запомнил),
находящемся «там, где границы
Ульяновской, Пензенской и Саратовской
областей сходятся наподобие звезды «мерседеса»»,
стал испытывать сильные недомогания,
потерю сил, подъемы температуры и т.п.
Еще хуже чувствовала себя его супруга.
Как ему сказали, вблизи имеются залежи
радиоактивных руд, которые разведаны, но
пока не разрабатываются. Как я понял,
местные жители чувствуют себя
относительно нормально, а у приезжих
через несколько лет развиваются
странные болезни. Андрей утверждает, что
стоило покинуть это место – как
здоровье нормализовалось. Несмотря на
всю неправдоподобность ситуации
с медицинской точки зрения, кажется,
что рассказ появился не на пустом месте
– к мнительным людям Андрей явно не
относится.
Особо
надо сказать про местность,
окружающую трассу. Если до Волгограда, в
общем, были достаточно знакомые по
Воронежской области степи с
придорожными лесополосами и отдельными
рощицами, то южнее начались очень
выраженные степи и полупустыни, коих
мне видеть еще не приходилось. Особо
впечатлили полынники – земля, покрытая
ими, выглядит серо-зеленой. Интересны
лога – глубокие овраги, с обнаженными
незадернованными склонами (жаль, не
сфотографировал). Трасса время от
времени пересекает мелиоративные
каналы, по которым подается волжская
вода, довольно чистая – можно купаться.
По словам Андрея, жители расположенных в
Дельте селений пьют волжскую воду сырой,
только предварительно отстаивая оную.
Во множестве встречаются по сторонам
частные бахчи на арендованных землях –
их меньше, чем в Румынии, но все же
хватает. Говорят, работают на многих
корейцы, в чем мне пришлось убедиться,
увидев узкоглазые физиономии 
придорожных продавцов. Для охраны
урожая на многих участках сооружены
шалаши: на каркас из жердей уложены
камышовые маты, и все это обвязано. Такие
же навесы стоят по обочинам, в коих
укрываются от жары торговцы дарами
природы, каковые здесь
весьма дешевы – арбузы от 3 руб/кг, дыни
– от 7 руб. Говорят, позже будет еще
дешевле.
Примерно
от города Цаган-Аман уходит новая дорога
на Элисту – по словам драйвера, очень
хорошего качества, отчего она вся в
придорожных памятниках – водители,
уснув за рулем на гладкой трассе среди
скучных пейзажей, бьются весьма часто.
Много попадается дагестанских машин
- по словам Андрея, в этой автономии
грузоперевозками занимается каждый
второй мужчина.
Ближе
к Астрахани стали появляться рисовые
чеки. По сведениям драйвера, у города
Нариманов создан неким городским
предпринимателем аквапарк, ходит
рейсовый автобус. Ближе к городу во
множестве стали также попадаться посты
ДПС, а также и блокпосты (КПМ), причем
приколебывались основательно: например,
к Андрею за то, что в кузове он везет
холодильник без документов (от
родителей):
Гаишник:
- Может, ты его украл?!
Андрей: - А может, на свалке нашел?
Ваше какое дело?
Гаишник: - Ну, если нашел – выброси!
Все ж сказав такое, машину он
отпустил, а на следующим посту менты
захотели проверить документы не только
у водителя, но и у меня, причем паспорта
им оказалось мало – пришлось показать
еще и ксиву из редакции!
Как ни странно, Андрей к таким мерам
относится с пониманием, говоря, что
рядом Чечня и ихние диверсанты много раз
пытались прорваться в Астрахань –
однажды их «камаз» становили в центре
горда, и из-под брезента попрыгали
вооруженные люди и начали палить (якобы,
это были камикадзе, прорывавшиеся к
административным зданиям). В другой раз
хотели взорвать плотину в Волжском и
затопить город целиком.
На мой взгляд, все это надумано –
кому очень надо, все равно провезет чего
угодно, банально дав взятку.
В Астрахани я вылез в половине
девятого посередине Волги, на Зеленом
острове (он же на карте обозначен как «Городской»),
каковой пересекает путепровод (там же
пост ДПС). На прощание Андрей подарил
несколько «торпед» с водой и ягодным
домашним напитком, что было более чем
кстати, а также – пакет с замечательными
домашними пышками. Пытался отказаться
от последнего, н не получилось, так что
до сих пор несколько неудобно.
Далее я пошел на северную
оконечность острова, где, по сведениям
бывалых вольных путешественников,
должен был быть большой лагерь нудистов
и прочих хиппанутых – самое спокойное
место для одиночной ночевки близ
большого города. Остров оказался весьма
длинным, заросшим камышом и кустарником,
причем в центре его – заболоченная
низменность, а по периметру идут
многочисленные дорожки. Из-за кустов
слышаться голоса и музыка отдыхающих.
Комаров также изрядно. Свернув не на ту
дорожку, я проскочил известный по схеме
нудистский табор и вышел к нескольким
палаткам. Как оказалось, несмотря на то,
что остров находится в центре
полумиллионного города,
останавливаться с палаткой и жечь
костры на его северной оконечности
достаточно общепринято, так что лагерь
нудистов можно было и не искать, но я все
же из любопытства решил это сделать, и,
уточнив дорогу, добрался до узкой
песчаной косы, где, вопреки ожиданию, не
обнаружилось ни одной палатки, а
наличествовали лишь двое парней – в
шортах и футболках!
Разговорились. Оказалось, что
вольного поселения не существует уже
более года, хотя днем нудисты приходят, в
том числе и «глава натуристского
движения России» («толстенький такой
мужичок лет 45 в очках»). По словам парней,
раньше на этом месте действительно было
весело, а в последние два года стало
скучно. К тому же и сам пляж стал меньше
– изменилась конфигурация берега. Парни
(немного моложе меня) приехали отдохнуть
и порыбалить, уже собираются уезжать.
Оказались весьма интересными
собеседниками – один из них даже
перегонял машины из Польши и Прибалтики
и много прикольного рассказал о своей
работе. Практический интерес
представляет тропинка, по которой можно
пройти из Белоруссии в Литву в обход КПП
и которую при правильном подходе может
показать любой таможенник или погранец
Независимой Балтии.
В этот момент серпик луны
окончательно сел, стемнело, и
поторопившись отвязаться от парней, я
кое-как в темноте поставил палатку, в
каковой и заснул, поужинав кстати
оказавшимися презентованными пышками,
весьма вкусными.
3
августа.
 Проснувшись,
огляделся. Место мне категорически н
понравилось: пляж узкий, представляет
собой полоску
между кустарником и водой, а главное –
тенистый. Не-ет, я уж лучше в плавках буду
отдыхать, но на солнышке! Собрав палатку,
перебрался на севро-восток, где имеется
обширный песчаный пляж.  Утром я на нем
был один, часами к десяти появились
первые группки отдыхающих.
Мимо, в шлепанцах и сооруженной из
полотенца юбке, прошел
тот самый «глава русских натуристов»,
презрительно поглядывая на загорающих в
тряпках сограждан и гордо неся солидный
животик...
 Первоначально
я планировал провести на реке целый день,
чтобы отогреться, наконец, после
калужского холодного и дождливого лета,
но... уж к 10 часам
стало чрезвычайно скучно. Место тупое –
ни природы, ни камней, ни ракушек... В
общем, плотно позавтракав последними
Андреевыми пышками, я плюнул на отогрев
и пошел смотреть город. Попадались
любопытные кустарники – со сложными
непарноперистыми листьями по типу
акации и соплодиями в виде шариков,
будто удивительно напоминающими
скопления каких-то насекомых вроде
жуков.  Навстречу шел мощный поток
астраханцев, мечтающих провести
выходной лежа – как мне потом многие
говорили, первые летние месяцы и здесь
были холодными:
-
Да и сейчас прохладно – и 30 градусов нет!
Должно быть под 40! Степи зеленые стоят, а
обычно они в августе сереют – в этом
году даже трава не выгорела!
 Спросив
дорогу к Кремлю, пешком дошел до него –
довольно впечатляющее сооружение, стоит
посмотреть. Вход в Кремль один – с южной
стороны. На востоке имеется площадь с
культовым деревом, украшенным
ленточками, кои привязывают, как
объяснил случившийся здесь абориген, во
время свадебных церемоний. В принципе,
рядовой обычай, 
хотя и явно языческий.
Туристов много, чисто, работают
музейчики (не ходил). В то же время ничего
особо уникального в астраханском кремле
нет. Ларьков с продуктами и 
мороженым
вокруг детинца хватает, причем
продается и забытая в Подмосковье
газированная вода (2 руб. без сиропа, 4 руб.
с сиропом). В нескольких кварталах от
Кремля памятник промышленной
архитектуры – здание городской
электростанции начала века.
Посмотрев
достопримечательности и с трудом
выяснив проезд, на  маршрутке добрался
до микрорайона Киркили – на выезде
увидел много ожидавших автобус тюленей,
кои голосовали и машинам. Я уже знал, что 
автостоп здесь хотя и общепринят, но
подразумевает платность. Что ж,
посмотрим. С трудом разобравшись, как
мне лучше идти для окончательного
покидания города, пошел прямой дорогой
на пос. Белый Ильмень, махая проходившим
легковушкам, водилы коих махали в ответ:
«сворачиваю!». Действительно, справа
начались гаражи и зоны отдыха с дачами.
Сзади показался автобус с  табличкой «Красный
Яр» и я
махнул ему. Сев, подошел к водителю
осведомиться о стоимости проезда:
-
15 рублей – сказал он.
-
Может, за червонец договоримся? – роясь
в ксивнике, спросил я, - Город-то уже
позади, должно быть дешевле!
-
Хорошо, - кивнув водитель, добавив
непонятную фразу: - Только вы садились в
Пойменном.
Устроившись
на сиденье я приготовился смотреть в
карту и окно, как вдруг мне передали...
билет! А вскоре появилась и контролерша.
Тут-то я допер, в чем дело и когда она
спросила, откуда и куда еду, правильно
ответил: от Пойменного до конечной.
Тетушка, правда, попробовала
приколебаться к тому, что на билете
названия написаны неразборчиво, но
вроде, все сошло без последствий.
В
Красном Яре был уже в 17 часов. Расспросил
у аборигенов дорогу. Оказалось, совсем
недавно построена новая
асфальтированная трасса в Казахстан., до
самого Гурьева (ныне Аттырау), причем
начинается она севернее Красного Яра, у
селения Маячное, соответствуя имеющейся
на карте грунтовке.
В начале пути, уж за населенным
пунктом, но еще до развилки стоял
затрапезно одетый (то есть в брюках и
футболке грязно-филетового цветов), с
почти бритой головой парень лет 20 (или 25
-? Хрен поймет славянин возраст
узкоглазых) с лицом монголоида, явно
являвшийся тюленем. Первоначально я
вежливо встал метрах в двадцати за ним,
больше для отдыха (каждый автостопщик
знает: голосовать перед развилкой
равнозначных дорог – гроб!). Казах
подошел ко мне и поинтересовался:
- Куда едешь, брат?
Тогда
я еще не знал о манере всех буквально
казахов с ходу обращаться на «ты», но,
тем не менее, ответил:
-
Да вот до Ганюшкино надо бы добраться! В
отпуске хочу ваши края посмотреть,
природу...
-
А, так ты этот, как его... турист –
вспомнил собеседник слышанное когда-то
слово. – Автобус может быть будет, но не
скоро. Давай вдвоем голосовать.
Внеся
такое предложение, он тут же скорбно
произнес явно слышанную от кого-то фразу:
-
Эх, сейчас и не останавливается никто...
Перебросившись
с парнем еще несколькими фразами и
убедившись в его полной
неинтеллектуальности (мягко говоря) я
сказал, что пойду, пожалуй, дальше – ему
одному будет проще уехать.
Не
тут-то было! Новый знакомый буквально
прилип, как банный лист, требуя «голосовать
вдвоем»! Поведение его явно было
странным. Я принюхался: запаха не было.
Впрочем, это ни чем
не говорило: конопля здесь растет
повсюду. Как бы то ни было, попрощавшись
с парнем, я в темпе пошел далее. Идти
пришлось в гору, почти до Маячного, где и
имеется развилка, на которой даже
наличествовала автобусная остановка.
Идеальная позиция! Впрочем, обрадовался
я ей преждевременно, ибо оглянувшись,
увидел, что странный казахский парень
шел за мной. Оглянувшись внимательнее, я
увидел в стороне от остановки железное
сооружение с буквами «М» и «Ж». Вот
кстати! Выждав, когда казах скроется за
придорожной трансформаторной будкой, я
в три прыжка преодолел отделяющее меня
от сортира пространство, и уютно
спрятался в нем,
решив заодно сделать большое дело.
Кстати,
здесь надо сделать отступление. Может, в
чем-то Астраханская область и отстала от
Центральных районов, но в
благоустройстве даже сельских трасс она
вполне на уровне: покрытие обычно
хорошее, автобусные остановки под
крышей и с лавочками, и главное – возле
любой остановки сооружен капитальный
туалет! Прямо-таки умиляло наличие этих
достижений цивилизации, особенно при
воспоминании об украинских магистралях
возле Киева, где на протяжении многих
сотен километров за придорожными
посадками нет и клочка земли, свободного
от «мяконького папира» (укр.). Впрочем,
здесь придорожной лесополосы нет, так
что, возможно, сама природа навела на
дорожные власти мысль возводить на
благо пассажиров нечто солидное...
Такие
мои философические рассуждения были
прерваны минут через пять мощными
звуковыми ударами и криками: «Эй, эй, эй!».
Я сообразил, что это казах достиг
остановки и, не обнаружив
на ней никого, выражает свое
недоумение моим таинственным
исчезновением ударами ног о железные
стены будки. Вскоре удары стихли, и я
увидел перед собой лицо парня,
обнаружившего-таки меня (то есть
проявившего, как я понял впоследствии,
немалую и нетипичную для жителя
Аттыраузской области Казахии
сообразительность). Я, понятно, сказал:
-
Извини, еще пару минут!
-
Сиди, сиди! – улыбаясь, ответил «брат»,
однако через секунд двадцать заглянул
снова. Я опять попросил минутку
подождать.
-
Ничего, я в женский схожу. – изрек Банный
Лист, и в самом деле отправился в
соседний отсек, и искренне обустроился
там.
Забегая
вперед, сделаю обобщение. Можете
обвинять меня в нацизме, но у меня
создавалось впечатление, что казахи (по
крайней мере, из Астраханской и
Аттыраузской областей) реально смотрят
на русских как на старших братьев, и, не
признаваясь в этом, обезьянничают,
перенимая наше поведение.
При этом понять мышление русского
урбанизированного человека они не в
состоянии – менталитет не тот.
Пассионарность у
их этноса низка, выражаясь терминами
Гумилева. Соответственно, и мы, славяне,
аборигенов не понимаем – и это взаимное
непонимание образа мышления друг друга
и выедет к взаимным подозрениям,
насмешкам и обидам. В общем, да
здравствует апартеид – культуры наши,
похоже, на данном этапе несовместимы. В
обоснование этого еще
будет многое рассказано в
соответствующих местах...
Ладно,
продолжу. Выйдя из будки, «брат» стал
рядом со мной, голосуя проезжающим
машинам... большим пальцем! Что и
говорить, подражание у него оказалось на
уровне, чего не скажешь об общей логике и
эрудиции, что наглядно проявилось в
следующем диалоге:
Абориген:
- Ты откуда?
Я:
- Из Калуги.
Абориген:
- А где это?
Я: - В 180 км от Москвы.
Абориген:
- А, это рядом с Люберцами, да!?
Я:
В каком-то смысле рядом.
Не
сомневаюсь, что собеседник прекрасно
чувствовал мое отношение к его дурацким
вопросам, и оно его злило. К тому же, не в
силах понять туристский кайф, считал он
меня явно дурачком не от мира сего (то
есть казахского – и это последнее
святая правда), и тужился сообразить, как
это такие как я недоумки могли сотворить
западную цивилизацию.
Взаимное
неприятие росло, однако попытки
оторваться от чудика хоть на несколько
шагов путем объяснения, что водители
машин с одним пассажирским местом двоим
не остановятся, успехом
не увенчались. Если я правильно понял,
причина липучести была еще и в том, что
большинство русских водил казахам не
останавливаются, справедливо считая их
занудами, так что парень явно хотел
использовать меня как средство
стопления.
Чувство
юмора у него тоже было своеобразным. Так,
когда вдали показался «УАЗик», казах
заявил мне:
-
Брат, вот их останавливай, они тебя точно
возьмут!
Прекрасно
видя, что «уазик» имеет ментовскую
расцветку, я в назидание придурку
энергично в автостопщицкой манере
поднял руку – и сидевшие на передних
местах машины менты, улыбнувшись, дружно
провели по шеям: «Мест, мол нет, не в
обезьянник же тебя сажать».
Судя
по всему, парень имел опыт обращения с
российскими стражами порядка – ибо,
увидев, что у
туриста менты не только не проверили
документы, но даже вежливо его
поприветствовали, он изумился
невероятно: лицо тюленя изменилось и
потеряло часть монголоидности – глаза
стали круглыми!
Понимая,
что я только дразню придурка, а доводить
его до неадекватных действий не
хотелось (вред-то он мне причинить бы не
мог: шибздик, руки в буквальном смысле
коротки, но все же драка в экспедиции –
это лишнее) я сказал:
-
Надоело мне стоять на одном месте, ты сам
говоришь, что никто не останавливается.
Пойду-ка я пешком до границы!
Глаза
«брата» вновь округлились:
-
Это же тридцать километров!
-
Ну и что? Для туриста немного!
Казах
заволновался, а потом вдруг решил:
-
Хорошо, тогда я тоже с тобой пойду!
«Ладно,
- подумал я, - посмотрим», вслух же сказал:
-
Но я быстро хожу – туристская привычка!
Казах
презрительно посмотрел на меня, и
понадеявшись на свое сельское здоровье,
заявил:
-
Пойдем, быстро пойдем!
В
общем, через триста метров движения в
моем обычном темпе (6,5 км в час) мой новый
спутник покрылся потом, а затем и отстал
метров на сто, крича издали:
-
Эй, Калуга! Калуга!
Я
остановился. Подбежав, высунувший на
плечо язык казах произнес:
-
Ну... ты... и... тормоз... (?!!! – А.П.)
-Предупреждал
же, что быстро хожу, с сердечной улыбкой
сказал я ему, и пошел далее, не
оглядываясь и не обращая внимания на
слышавшиеся издали вопли.
Через
десять минут все же кинул назад взор:
«брат» превратился в точку на
горизонте...
Движение
автотранспорта практически
прекратилось (впрочем, но и так был
несильным), идти, рассматривая необычные
для меня пейзажи, было в кайф, но время
приближалось к семи – так что пора было
думать и о лагере, хотелось стать не
просто засветло, а днем, чтобы побродить
налегке по степям и спокойно
пофотографировать. Неплохие берега были
у моста (кстати, отсутствующего на карте)
у большого села Ватажное – однако они
мне не понравились: слишком людно. Прямо
у моста сельский пляж. Перекинулся парой
слов с казахскими девчонками лет 16,
шедшими с купания – ничего особенного
ни не сказали. Между прочим, стоит
заметить, что молодые казашки хотя и не
блещут интеллектом (впрочем, как и
большинство дам любого региона), но
впечатление производят гораздо лучшее,
чем парни: одеваются модно (клешики,
топики...) и со вкусом, умеют держаться и
адекватно вести разговор. Плюс ко всему
– обычно весьма симпатичные. Чем вызван
такой половой диморфизм в этих краях –
не ведаю.
Через
километр дорога подходит вплотную к
речке (строго говоря, ернику или протоке)
Кривой Бузан. Увы, берега все в камышах, а
более-менее голые участки заняты
огороженными сельхозпосадками. Имеется
обозначенная на карте водокачка –
цивильное, в общем, место. Здесь на
обочине я встретил пожилого мужика (русского),
каковой для лагеря мог только
порекомендовать окрестности ближней
деревни Кандыковки (к чему я уже и сам
склонялся, рассматривая карту). В этот
момент мимо проехал «ПАЗик» в Казахстан
– и факт этот прибавил мне уверенности,
ибо я понял, что давешний чудик скорее
всего сел в него и больше доколебываться
не будет.
Подойдя
к деревне она выходит на трассу «торцом»,
свернул на главную ее улицу. Первое впечатление – что
нахожусь среди каких-то промышленного
типа сараев, и только потом понял, что
многие из них представляют собой жилые
дома! Большой по здешним понятиям
дом имеет такую же площадь, как
рядовая среднерусская/украинская изба/хата.
Понятно, что дома и все сельхозпостройки
глинобитные и из самана – леса нет,
однако вряд ли только этим объясняется
их  убогость... по крайней мере, в Молдове
из саманных кирпичей дома возводят, как
я сам видел, куда более солидные... Тем
более непонятно, почему вокруг домов так
мало плодовых деревьев и кустарников –
климат мягкий, река рядом... Кажется,
причина убогости только в отсутствии
желания, а выглядит деревня, по
сравнению с любой нашей, действительно
печально...
На
одном участке возле мотоцикла стояло
несколько парней 14 – 20 лет, как
монголоидов, так и еврпейского вида, и я
подошел к ним, решив начать опрос.
Результат по «камышовым людям» нулевой
– вспомнили лишь, что где-то вроде бы ходит призрак. Это
«где-то» – вроде бы пос. Володарский, но,
добавлю от себя, не тот где живет Илья
Агапов, и даже не подмосковный, а совсем
другой Володарский, находящийся южнее
Кандыковки. Подробностей ребята не
знают.
Попытки
ненавязчиво вписаться на ночлег успехом
не увенчались. Тогда я спросил: где лучше
поставить палатку, и они указали мне
прямо на берег. Спросил сдуру: спокойное
ли у них село и не придут ли
ночью ко мне гости? Ответили, что нет.
Все
же я пошел дальше, поговорив еще с
примерно десятком аборигенов, в
большинстве русских. По аномальным
делам результатов ноль, по вопросам
вписки – тоже. Бабки столь же пугливы,
как и в северных областях России. Вопрос
о питьевой воде всех собеседников
изрядно удивлял: «Мы речную пьем, сырую».
Один дед порекомендовал стать в
километре за
деревней:
-
Во-он, видишь – там лесок хороший!
Решил
так и сделать, чтобы посмотреть здешнюю
природу – и удивительного оказалось
много. Во-первых, «лесок» оказался
буквально шестью лоховыми кустами,
отстоящими друг от друга метров на
двадцать (и еще с полдюжины имелось в
отдалении) – у нас бы ЭТО даже рощицей не
назвали... Во-вторых, ни одна сволочь,
рекомендовавшая мне набрать воду на
месте из реки, не подумала, что подойти к
берегу за пределами деревни практически
невозможно – воду закрывает стена
камышей. Не широкая – метров пять, и
проломиться через нее несложно – однако
муть при этом поднимается со дна такая,
что вода совершенно теряет прозрачность.
В одном месте камышей не было – однако
явно только потому, что является оное
место коровьим водопоем, так что
вязкость береговой кромки здесь
немногим меньше, чем в камышах... Кстати,
по всей кромке воды берег был сплошь
усеян маленькими лягушатами –
буквально по одной амфибии на каждом
квадратном дециметре. Все же в районе
водопоя подойти к воде было реально, и я,
раздевшись и взял торпеды, отправился
набрать воды, рисовавшейся моему
воображению кристально чистой... Здесь
случилось «в-третьих»: брел я по колено в
водных растениях, а вода, вплоть до
середины реки, была куда мутнее, чем в
нашей Оке, пить из которой сырую воду
даже под градусом никому
в голову не придет. После кипячения и то
лишь самые
отчаянные туристы речную воду
используют. Все же (куда деваться) набрал
две торпеды, а с трудом выбравшись на
берег, убедился, что мои подозрения
небеспочвенны – хотя черпать старался с
глубины, в воде оказалось немало
червеобразных организмов... В общем,
теперь я понимаю, почему южные регионы
регулярно охватывают эпидемии холеры и
чумы – хотя ментальность аборигенов для
меня по-прежнему загадка... Мне даже
стираться в такой воде было не по кайфу.
Трудно здесь и мыться, особенно ноги –
вылезти на травяной покров, не испачкав
их вновь в грязи, практически невозможно.
Ну и, «в-четвертых», рядом оказалась
проселочная дорога, отсутствующая на
карте, по которой нередко проезжали
трактора, мотоциклы и даже перемещались
верховые с пешеходами. В общем, лагерь
был как на ладони и из деревни, так что,
хотя я и старался спрятать палатку за «деревьями»,
уходить далеко не рискнул.
Что
же касается природы – то район лагеря
оказался весьма любопытным и богатым в
плане новых впечатлений. Берег низкий,
однако при этом река имеет четко
выраженную пойму, отделенную от
коренного берега слабо задернованным
обрывом высотой
метра два-три.  Трава низкая – явно
сказывается выпас скота, и колючих
растений, в общем, не много – куда меньше,
чем в Крыму. Помимо
лоха, растут низкие кусты сплошь
усеянные мелкими розовыми цветами,
выглядящие довольно декоративно. В
общем, достаточно
приятно и просторно. Комаров, я бы сказал,
немного, да и вообще в смысле животных
бедновато.
Уснул
нормально, однако в половине первого
меня разбудил мотоциклетный треск, свет
фар и крики. Я выглянул в щелку –
молодняк визжал метрах в пятидесяти,
ближе к воде. Решил не обнаруживать себя,
пока сами не подойдут, и через несколько
минут народ уехал восвояси.
До
сих пор гадаю: приезжали ли специально
давешние знакомые пообщаться со мной и
не заметили камуфляжную
палатку, либо имело место совпадение –
но, понятно, далее спал я уже весьма
чутко и насторожено, ожидая от скучающих
по развлечениям сельских пацанов каких-нибудь
пакостей...
Это
страница №1
продолжение на
№2
и №3
ГЛАВНАЯ
ГЛАВНАЯ II
|
Имя,
фамилия - Жумашева Гульмира Аскаровна